Forwarded From КАШИН
Свежий @kashinplus (полный текст и аудио - для подписчиков; подписывайтесь):
12 июня 1990 года — это еще не девяностые, не эпоха Гайдарочубайса, не время «новых русских» в малиновых пиджаках, и хотя в тогдашней относительной экономической свободе уже хватало людей, «вписавшихся в рынок» (типажно — от медийных миллионеров типа Артема Тарасова, Константина Борового или Германа Стерлигова до кавказцев в кожаных куртках с Рижского рынка), лицом наступающей эпохи тогда были любимые герои тогдашних медиа — освобожденные перестройкой фермеры-арендаторы типа «архангельского мужика» Сивкова, или избранные трудовыми коллективами молодые директора заводов, или бастующие кузбасские шахтеры. Та Россия, какой она должна быть, существовала и как мечта, и как подступающая реальность. Потом реальность сломается, мечта не сбудется — но это ведь уже совсем другой разговор. Временем надежд у нас почему-то считаются девяностые, но насколько масштабнее и сильнее та предшествовавшая им надежда, годовщина которой даже в путинской России остается государственным праздником.
В знаменитом рассказе Аверченко лирический герой просит киномеханика мотать пленку назад — мимо обеих революций, мимо войны, Распутина, всех прочих тогдашних невзгод, — и остановиться осенью 1905 года, когда Манифест, выборы первой Государственной думы, гражданские свободы, надежда. Если нам повторять этот трюк, то докуда мотать — да как раз до того самого дня, когда исторический запрос на возрождение России откликнулся принятой в кремлевском дворце декларацией. В девяностые возвращаться не хочется, а в ту точку отсчета, в тот июньский день — да хотелось бы на самом деле. И вдруг еще вернемся? Это ведь было, значит — это возможно.
